Par mums Raksti Dzeja Galerija Saites Iespejas Venera Pasakumi Jautajumi

Назад

.PDF Версия для печати


https://youtu.be/fuAY3_EF3Lc


Алексей Сафронов

кандидат экономических наук


О советской экономике


Сначала позволь оттолкнуться от расхожего мифа, который сегодня возведен в ранг догмы. Считается, что государственное планирование и плановая экономика вообще -  это тупиковый путь, это неэффективно и это вчерашний день.

Начнем с того, что у нас в Российской Федерации в 2014 году был принят Федеральный закон о стратегическом планировании, поэтому это догма сейчас уходит в прошлое. Другое дело, что этот закон до сих пор в полную силу не может заработать, потому что он задал некую рамку стратегических документов, и далеко не все из этих документов разработаны. Но, во всяком случае, это было такое знаковое событие, в том числе, идеологическое. Теперь у нас закон о стратегическом планирований с 2014 года определяет всю иерархию государственных документов -  долгосрочных и не только долгосрочных. По крайней мере в той сфере, которую государство считает нужным мониторить, слово «планирование» вернулось. Конечно это не Советское планирование, но подход о том, что планы нам не нужны, ушел в прошлое, и его следует воспринимать как некую часть идейного фона девьяностых годов.

Но фон то никуда не делся, и наше государственное планирование, мягко говоря, успехами не блещет. Вряд ли можно считать это образцом, все оглядываться на запад. На западе говорят, что рынок сам порешает, планировать ничего не надо, потому что это всё ведёт к разрастанию неэффективных направлений в экономике, «что должно умереть, пусть умрет, это рынок решит» - разве не так учат на экономических факултетах?

Любые популярные идеи в чью-то пользу. Те идеи, которые Вы сейчас озвучиваете, тоже служат определенным целям затем, чтобы нас не трогали.

Есть некая обьективная ситуация и есть интерпретация этой ситуации. Если мы говорим про идею, что рынок всё сам разрулит, то понятно, что у неё есть некий выгодоприобретатель.

Потому, на сколько эти идеи популярные, можно судить о балансе сил, о том, насколько сильны выгодоприобретатели этих идей. То, что у нас появился закон о стратегическом планировании, говорит об усилении государства. Это не значит, что это хорошо или плохо. Это значит, что сменилсья некий баланс сил, и этот закон стал его отражением.

На сколько эти идеи связанны с реальностью? Правильно ли считать, что капитализм -  российский или западный - избавлен от идеи планирования вообще? Потому что марксистская теория утверждает обратное - что рано или поздно по мере своего развития капитализм сам начинает (в рамках маленькой корпораций, в рамках «Samsung» или «Apple») начинает планировать, планировать, планировать. Нельзя представить капитализм без планирования.

Если возвращаться к классикам, то они мыслили, что победившему пролетариату мало что останется в построении плановой экономики, потому что всё будет построено до революции, и останется экспрориировать готовые механизмы и обернуть его на нужды всего народа. Социализм – это государственное монополие, обращённое на нужды всего народа.

Тенденции к увеличению, к концентрации производства, тенденция к тому, что тон задает крупные фирмы - более или менее в этом направлении и развиваются. В целом элемент планирования есть внутри любой фирмы и внутри вообще любой человеческой деятельности. То, что мне завтра надо в магазин сходить, это тоже планирование.

Государственную экономику понимают как плановую, когда можно выстроить некую иерархию и согласовать активность всех хозяйствующих элементов так, чтобы они действовали сообщья на некую единую цель. Сначала со всего общества собираем то, что нам нужно, потом мы формируем некий план и исполнителей этого плана, причем эти исполнители соглашаются каждый выполнить свой кусочек. Потом мы этот план выполняем, а потом каждый получает то, что он заказывал.

Как я вижу, копья ломаются вокруг того, насколько жизнеспособна эта схема, на сколько можно построить план, который будет учитывать плюс-минус потребности всего общества. И второй момент, насколько те люди (которые сначала давали «хотелки»  в этот план) насколько честно его выполнили.

Вещь, которую классики по-моему недоучитывали – мы можем договориться, что каждый выполняет свой кусочек плана, а потом из общей копилки всем раздают некое вознаграждение. После этого у некого рядового исполнителя появляется соблазн поработать немножко поменьше, чем он уже согласился поработать, а из копилки получить «полной ложкой».

Здесь мы подходим к полю главного Твоего исследовательского интереса: что из себя представляла Советская экономика, как она работала на самом деле и почему оно закончилось так как закончилось. И по одной из версий, изъяном Советской плановой экономики было то, что ведомственные интересы, которые должны были быть гармонизированны внутри единого народнохозяйственного плана, вступали в конфликтное взаимодействие между собой. Каждое ведомство, каждое министерство начинало тянуть одеяло на себя, при этом стараясь получить как можно больше, не обязательно работая как можно больше.

Грубо – да. Но меня всегда настораживает такие короткие ответы. Обычно короткие ответы не полны, и за этой неполнотой тот самый дьявол, который в деталях. Поэтому, грубо – да. Но это был не единственный изъян.

Я лет 8 пытаюсь собрать более-менее цельную картину. То, о чём Ты говоришь, это важная составная часть, если не самое главное. Были какие-то ещё вещи связанные с тем, что например у нас очень много разных программ выполнялось одновременно и банально в экономике не хватало ресурсов на то, чтобы всё выполнять в те строки, которые для них были установлены. Надо было от чего-то отказываться, надо было кого-то обижать. А как кого-то обидеть?

Если у нас есть там уважаемые министры и уважаемые какие-то ведомства или там даже комплексы отраслевые, то в какой-то момент их уже обидеть сложно. И выходит, что у нас программ больше, чем возможностеи экономики. Может быть, так если раскручивать эту цепочку, то можно всё к ним свезти, но сейчас я бы не хотел всё к ним сводить.

В какой-то момент я осознал, что за 5 лет учебы на экономиста мне ни слова не рассказали про плановую экономику и это было странно. Я подумал, что ничего страшного - я сейчас найду какую-нибудь книжку, прочитаю её и всё пойму. Довольно быстро я понял, что такой книги нет в природе. Интернет мне принес корзину простых ответов, начиная от ответа: оно не работало, потому что не могло работать; оно развалилось, потому что не могло не развалится. И всё, закрыли тему, туда ему и дорога и всё – расходимся.

Дальше разные варианты мифологизации из серии - там вот был товарищ Сталин - всех в кулаке держал, поэтому ведомственные интересы там были как-то подчинены общегосударственным. Потом товарищ Сталин умер и министры распоясались.

Таких простых ответов было много, и они меня не устраивали тем, что они однобокие и тем, что неясно, что из них следует. То есть, если мы воспринимаем Советский опыт именно как опыт, то из опыта надо делать какие-то выводы.

В мире не решается проблема неравенства и целый ряд других проблем, на которых 100 лет назад был относительно простой ответ: Социалистическая революция, желательно мировая Коммунистическая. Поскольку проблемы остались, то остаётся необходимость над ними подумать.

Ну, заинтриговал! У Тебя нет общего однозначного ответа, но какие-то ответы у Тебя есть?

У меня есть подходы. Когда я понял, что не существует в природе одной идеальной книжки про Советскую экономику, я стал делать две вещи – я стал искать книги, и я стал искать людей.

Книги я находил на развалах, у букинистов, в мусорках, в заброшенных пятиэтажках. Я ездил в институты, где ещё есть дедушки и бабушки, которые помнят это дело. Я просил дать почитать что-нибудь старенькое.

Также я год училсья в Народном университете Китая. Это ихний анолог нашей Высшей партийной школы. Этот институт считается лучшим по общественным наукам Китая. Там была обалденная библиотека вообще по общественным наукам и там был раздел советских книг. У меня было ощущение, что у них были те книги, которых у нас тут не было. Например, у нас есть Центральный экономико-математический институт, где выпускались сборники работ тиражом в 200 экземпляров. И один экземпляр как-то попадал к китайцам. Они нас изучают, особенно период Советский.

Немного отвлечёмсья от нашей главной темы. Пробыв в Китае год, там Ты увидел что? Социализм, капитализм, капитализм с человеческим лицом, социализм с каким-то другим лицом или спецификой? Там плановая экономика работает? Советские какие-то уроки извлечены?

Там уроки извлечены точно. Уроки извлечены больше политические. Они внимательно изучили наши грабли и постарались на них не наступать. Есть сейчас куча переведённых книг, где они развалом Советского Союза пугают своих рядовых партийцев. Это книжки на тему уроков Советского Союза - ошибки, которые мы не должны повторить.

У них экономика работает - капиталистическая но с китайской спецификой. У них сохраняется пятилетнее планирование, оно не тотальное, оно у них то, что у нас называлось индикативное. Но у них сохраняется может не такая руководящая, а больше ограничивающая роль государства в том смысле, что они следят за ситуацией в экономике, и если их что-то там не устраивает, они достаточно активно вмешиваются. Например, если у них намечается кризис перепроизводства, они волевым усилием ликвидируют какие-то мощности, не дожидаясь банкротства.

То есть, это экономика работающая на капиталистических принципах, но очень сильно модифицированная за счёт как раз вот этой партийной системы, которая позволяет им не дожидаясь каких-то кризисов, с этими дисбалансами бороться. И это был вполне осознанный шаг. Дэн Сяопин с трибуны сказал, что у нас некоторые провинции разбогатеют быстрее, чем другие. Мы сначала из восточного побережья сделаем такой «драйвер», а потом начнем перераспределять. И это сейчас реализуется.

У них идут серьёзные трансферты на развитие центрального и особенно западного Китая, а Китай -  это на самом деле страшно неравномерная страна. Она неравномерна географически, экономически, этнически. Я думаю, что если бы не объединяющая роль Компартии, то они бы давно развалились на множество мелких государств.

По личному опыту у меня осталось впечатление, что это сейчас очень прогрессивная страна, и, чтобы у них не было дальше, эти 40 лет развития, за которые сотни миллионов людей вышли из бедности - их нельзя сбрасывать.

Вернемсья к нашей главной теме. Ты привез из Китая книги, окружил себя всем етим материалом, у Тебя появились методики. К каким выводам Ты начал приходить?

Я шёл по десятилетиям: 20-тые, 30-тые, военная экономика, послевоенное восстановление, потому что Советская периодизация не плохо в эти десятилетия делитсья. Далее Хрущёвское десятилетие. Потом длинные 70-тые Брежнева - они выбиваются, потому что их было больше.

Я взял на вооружение то, что в советской традиции называлось «принцип историзма», то есть, я про каждое событие пыталсья понять, что к ниму привело, почему тогда были приняты именно такие решения, которые были приняты, и к чему они привели впоследствии. Я пытался каждый факт поставить в контекст и у меня получилась логическая цепочка, причём с внутренней связью.

Сегоднья в экономической историй большую часть занимает клиометрика, когда мы говорим, что мы не знаем, что было раньше, в книгах тех времён могла быть написана неправда или пропаганда, но у нас есть некие цифры тех времён, у нас есть экономическая теория и мы сейчас на этих цифрах экономическую теорию проверим и узнаем истину.

По цифрам это конечно отдельная тема. Куча людей занимаетсья пересчетом старой статистики или вообще восстановлением статистики, которой вообще в природе не было. Например, ВВП это вещь появившиеся в 20 веке, и сейчас куча народу, по крайней мере зарубежом, занимается восстановлением ВВП аж с 10 века, чтобы у них был ряд роста ВВП за тысячу лет. И они там что-то пытаются понять про развитие мира в целом.

Если говорить о клиометрике относительно какой либо исторической реформы, им неинтересно, что думали те люди, которые эту реформу продвигали. Они смотрят темпы роста. Если они стали расти быстрее, значит решения были приняты правильные. А если оно не стало расти быстрее, значит решения были приняты неправильные. А внутреннюю логику этих решений им востанавливать не так интересно.

Этот подход много чего отбрасывает. По умолчанию предполагается, что рост это цель. Но это не всегда так. Если смотреть на дискуссии 20-х годов, там была битва с начала теоретическая, а потом она окончилась политическими выводами.

Там была группа планировщиков-генетиков и группа планировщиков-телеологов. Если очень сильно упрощать, генетики говорили, что мы должны развивать то, к чему есть сейчас наилучшие предпосылки (если у нас хорошие предпосылки для развития легкой промышленности, даваите в первую очередь развивать легкую промышленность; если у нас есть хорошие предпосылки для развития сельского хозяйства, давайте будем развивать сельское хозяйство – вывозить, продавать серьё и на них потихонечку развивать тьяжелую промишленность). И были телеологи, которые говорили: у нас есть задача и мы к этой задаче идём, или нас сомнут. Генетики проиграли.

Я об этом упомьянул, потому что в книгах 20-тых годов писалось: мы понимаем, что когда сейчас мы затеваем коллективизацию, у нас будет временное проседание темпов. Это осозновалось и на это люди шли. Если это не держать во внимании, то подход по конечным результатам, когда мы смотрим только на темп роста, эти вещи вообще не фиксирует.

Лично мне ближе не экономическая история, а история экономики. Это, когда я пытаюсь восстановить ту самую историческую логику развития экономики. Это очень интересно, и это поле непаханное. Есть куча тем, которыми никто не занимается.

Ну вот у нас есть несколько десьятилеток, бьющихся на пятилетки. Что каждая из них означает? Мы знаем, что всё началось с военного коммунизма, потом перешло в НЭП, потом была индустриализация с коллективизацией, потом после войны было совсем другое время, потом косыгинские реформы и потом вот известный результат.

Давай, тезисами. Номер один: Советская экономика (плановая экономика) не является органически порочной. Советская экономика - нормальный инструмент, которым можно делать хорошие вещи, но она требует тонкой настройки. То есть, это инструмент, которым можно очень легко навредить, как очень сильным лекарством. Отсюда второй тезис: Советская экономика (плановая экономика) требует очень аккуратного к себе обращения. Всегда должен быть баланс наших желаний и обьективных возможностеи. Плановые задания должны базироваться на очень серьезном изучении передового технического края – какие есть технические возможности, насколько мы можем повысить качество или повысить производительность.

Если мы будем требовать, чтобы в следующую пятилетку работали на 2% экономней, чем сейчас, и мы знаем, что сейчас есть какие-то наработки работать действительно экономней, чтобы в следующую пятилетку их внедрить, то это будет хорошая стимуляция, которая будет держать в тонусе людей, котором надо будет эти наработки внедрять.

В плановой экономике всегда был соблазн немножко «вывернуть руки» и требовать с плановиков больше, чем они могли дать. Это инструмент, который с одной стороны дает очень серьезные возможности - мы можем новую отрасль с нулья создать, или мы можем в чистом поле сказать: у нас тут будет город и он у нас появится. Но надо всегда чувствовать ограничения, насколько госплан может всех нагнуть, чтобы не сломать.

Про третью составную часть я сказал в самом начале - это то самое «на нужды всего народа». В самом начале приходит партия, которая говорит, что народ у нас пока читать и писать не умеет. Невозможно людей привлечь к управлению, если они не умеют читать. И на этот период у нас есть передовая партия, которая знает задачи и мы эти задачи будем решать, а потом народ потянется. И это правда.

Первая задача у нас очевидна: послевоенное восстановление, плановая перестройка, сворачивание НЭПа и усиление директивных начал в экономике, индустриализация, коллективизация, подготовка к войне, экономическое обеспечение перевеса в войне, послевоенное восстановление, создание атомной бомбы и средства её доставки и … тут внезапно у нас очевидные задачи заканчиваются. Мы всех побороли, мы выиграли войну, появился Социалистический лагерь, появилась атомная бомба и возможность докинуть ее в любую точку земного шара - мы «потушили пожар». Первая половина Советской экономики - это всё время «тушение пожара». Это всё время необходимость решать задачи насущные, которые на грани выживания. Ты выжил, ты останавливаешься: А куда дальше?

Это ровно то, о чём молодые экономисты вроде Чубайса в 80-х говорили, что всё ваше социалистическое было пригодно тогда, когда надо было выживать. А сейчас вы выжили, надо жить, надо шкурку наращивать, жирок наращивать, хорошо одеваться, обуваться. Может ваша легкая промышленность хорошую одежду сделать? Не может. Можете вы что-нибудь кроме танка Т-34 и атомной бомбы соорудить? Не можете. Соответственно здесь требуется совершенно другой уже хозяйственный подход и вот мы вам его вместе с Борисом Николаевичем соорудили в девяностые.

Знаю такую интерпретацию, знаком с ней. Я вижу всё-таки по-другому. Я на первое место среди проблем ставлю проблему новой цели. Мы первые 30 лет Советской власти тушили пожар. Мы его потушили, у нас появилась новая общность - Советский народ, у нас в нём нету классов, по крайней мере прежних, на нас точно в ближайшем будущем никто не нападет, потому что дураков нет. И куда дальше?

Например, если в первом пятилетнем плане был социальный разрез - там говорилось, что ликвидация единоличного христианства - это отдельная цель. У нас есть нынешная структура общества, она нас не устраивает, мы хотим иметь другую структуру общества и мы будем к ней стремится. Понятно, что нам нужны колхозы для каких-то экономических задач, но этим не ограничивается. Нужно решать социальные задачи - плановое изменение социальной структуры общества, плановое изменение, грубо говоря, людей, производство нового человека.

Но в 50-ые годы происходит очень серьезная подмена смыслов. Развитие во всём его многообразии начинает восприниматься как рост. В каждом съезде КПСС начинает звучать, что главная задача: повышение народного благосостояния. На заднем плане продолжает моячить задача наращивания ВПК, но основное - это повышение благосостояния. И вот там как раз появляется это карикатурное планирование + 2% от достигнутого.

Если у нас нету этой новой цели, сознательных подвижек, то мы говорим, что наше будущее - это наше настоящее, только всего побольше. И это планомерное изменение общества уходит.

Так, чтобы написать план, что есть структура Советского общества там на 1965 год, она нам чем-то не нравится, поэтому мы задаем новую структуру общества и мы что-то делаем, чтобы к ней приблизитсья - такого больше никогда не было.

Если боротсья с мифами, то планирование «до гайки» возникает наверное только в шестидесятые годы с соблазном внедрения компьютеров. В 50-ые годы, в 40-ые и 30-ые годы «до гайки» в центре никто планировать не пытался. Не только потому, что небыло технической возможности, но и потому, что не было такой задачи.

В первые годовые планы назывались контрольные цифры. Это были лимиты, внутри которых каждый, кому эти лимиты спускались, мог делать, чего хотел. Задачей была поддержание общей пропорциональности, это не была плановая экономика, где госплан до гвоздя всё посчитал. Это был некий фрактал: мы задаем в центре общую пропорциональность, дальше спускаем эти лимиты на уровень наркоматов, наркомат раскидывает лимиты по своим предприятиям, предприятия свои лимиты раскидывает по цехам. На каждом следующем уровне план конкретизировалсья. Но для этого нужно иметь целевую функцию.

В пятидесятые годы произошла вещь очень важная, но она по-моему отражение в литературе не нашла. Шестая Пятилетка (на 1956-60 годы) это первая Пятилетка, которую стали составлять после смерти Сталина, и первая Пятилетка, которую попытались составить снизу вверх - мы соберём у простого народа хотелки, на основании этих хотелок соберём план и будем этот план выполнять.

Хотелки собрали, учли и разумеетсья получилось, что на выполнение всех хотелок ресурсов надо гораздо больше, чем есть во всей Советской стране. То есть, кого-то надо обижать. И вот здесь мы попадаем в то, что не иметь цели, это плохо само по себе.

Каждое ведомство начинает говорить, что мы вам сейчас расскажем, почему приоритетное развитие именно нашеи отрасли - это то, что нужно всей стране в целом. И если мы не понимаем, кто из просящих врет, а кому действительно это надо, то у нас возникает мысль, что тех, кто просит, на всякий случай надо как-то автоматически отсеить. Как только у нас эта мысль возникает, у нас условные «товарники» берут верх.

В Советской энономике раз за разом принимались не оптимальные решения, как правило потому, что кто-то из власть имущих прогинал этот хорошый работающий для развития общества инструмент куда-то в свою сторону. И это проблема больше политическая, потому что нет единой цели. Потому что благосостояние можно как угодно повышать - можно повышать ростом зарплат, можно повышать снижением цен при неизменности зарплат. Можно жильё больше строить, можно больше строить фабрики кухни. Одно другое не отменяет, но это очень сильно меняет приоритеты.

Но вот начали мы с того, что у нас появился закон о стратегическом планировании и мы сейчас переоткрыли для себя программно-целевой подход. Что самое ироничное – люди, которые это заново придумывают, они не осознают, что они тоже самое придумывают заново. Они не осознают, что это было, и у них не возникают мысли, что можно посмотреть Советский опыт. Не значит, что брать его один в один, но хотя бы знать.

Мы на самом деле к этому призвать и хотели, большое Тебе спасибо за этот разговор, я абсолютно уверен, что здесь рано ставить точку, есть, о чём ещё его продолжить в будущем. Спасибо!



Baltu klubs | Sociopsihologijas asociacija | Lielas Mates Sapulce | Lacu kopa